Легенда старой крепости
Оборона Брестской крепости: вечные вопросы - бесконечный поиск

автор
Дмитрий Рябышев

…Жара, тишина.

Что рассчитывает увидеть человек, входя в Брестскую крепость?

Пара рыболовов на берегу полузаросшего обводного канала, девушки загорают на валу Северных ворот, шурша шинами обгонит черная «волга». Табличка, говорящая о том что в крепости в 1905 – 1907 происходили восстания революционных солдат...

В 60-70-х – место паломничества советских людей, сейчас крепость не производит впечатления «туристической Мекки». Не видно экскурсий, редкие посетители… Зеленые лужайки, продажа сладкой ваты, праздничные наряды прогуливающихся брестчан…

Для погружения на иной уровень, прикосновения к другой крепости необходимо отказаться от нарядной одежды – её легко можно загрязнить или изорвать… Пыль, острые углы стен, обваливающиеся кирпичи…В казематах под входом в Северные ворота – доски, ящики, «Гавриловский» капонир – куски красноармейских портупей.

При осмотре более отдаленных от главного монумента сооружений – следы работы копателей, несмотря на то, что в Белоруссии это запрещено – возле развалин госпиталя – отвал, в котором рваные красноармейские сапоги, части выкрашенных в защитный цвет бачков, возле входа в пороховые погреба – деревянная ручка от немецкой гранаты «колотушки», разбитые немецкие ящики. Не пугает копачей погранзона…

Погранзона не пугает не только их - местная достопримечательность – хижина построенная из фанерных листов и прочего хлама, в зарослях Южного острова, неподалеку от дороги – тамошнего жильца (тихого бомжа) долго гоняла и милиция и пограничники, но вот – живет и, по видимому, надолго.

Сергей, работник музея: «Я решил покопать здесь, поискать экспонатов – взял миноискатель… Нашли кое-что. А потом нашел череп – женский, волосы даже сохранились. И не смог больше копать…»

Жизнь побеждает смерть - в холодном и темном подвальном отсеке, где складывали мертвых 333 стрелкового полка – презервативы и пластиковые пивные бутылки.

Заботы о жизни побеждают память – казематы завалены мусором, листьями и ветками рачительных хозяев.

***

«Утро 24 июня 1941 года. Немецкая артиллерия и немецкие бомбардировщики штурмуют Брест–Литовск. В течение трех дней наша пехота залегает в лесах перед крепостью. 10 часов утра: начался последний акт драмы. В этот момент слышен звук сигнала. В казематах и казармах, с неистовой яростью, против немцев еще сражаются тысячи советских солдат. Вокруг горят дома и над территорией сражения стоит постоянный грохот.

Советские снайперы ведут огонь с крыш - советские войска выбрасывают белые флаги, но после этого стреляют в немецких парламентеров, в санитаров и посылают русских в немецкой униформе. В 11.30 – еще один удар артиллерии…земля дрожит…К назначенному времени ударили из гаубицы крупного калибра… Ее голос заглушает…»

Многоточия объясняются тем, что текст из немецкого журнала «Сигнал», фотокопия которого помещена в одном из фотоальбомов, в этих местах вымаран – в те времена (1971 г.) мир был слишком однополярен. Более того – даже в одной из последних книг об истории крепости фраза о русских, стреляющих в санитаров, - убрана.

Между тем этот отрывок максимально точно характеризует атмосферу штурма – фактически единственный репортаж с места события. Конечно, он далек от современных журналистов – нет того драйва, впечатления, что врагов побеждает именно автор репортажа, однако это – единственный репортаж, рассказывающий о тех днях. (Правда, есть еще кусок кинохроники и фоторепортаж в журнале «Вермахт»). Журналист «Сигнала» описывает события 24 июня – в этот день подразделения 45 дивизии вермахта захватили все ключевые пункты - фактически оборона русских стала бессмысленной, началась «война по русскому способу», как выразился позднее начачльник штаба 4 армии Блюмментрит.

Обратим внимание на некоторые пункты данного отрывка.

Итак к утру 24 июня защитники оказались блокированы в казармах, и 45 дивизия ожидала их сдачи. 45 дивизия была сформирована на базе частей бывшей австрийской армии из округа Линца – родины фюрера. Такое соединение просто не могло проигрывать – и его победы должны были подчеркивать в глазах населения Австрии единство немецкой нации. Не случайно, что ее сопровождали и кинооператоры, корреспонденты журналов «Сигнал» и «Вермахт».

Насчет тысяч советских солдат автор явно погорячился – если столько и находилось, то либо в подвалах, где приходилось по 10 человек на амбразуру, либо вооружены были, как в Восточном форту – где было 170 винтовок на 390 человек.

Советские снайперы – возниковение этого термина связано с тем, что волна немецких солдат, рассекая советские подразделения (фактически уничтожая воинскую часть), не уничтожала одиночек, ожидая их сдачи. Но ее не последовало – одиночкам удавалось подбираться к противнику в самых неожиданных местах. В основном это были либо пограничные наряды, либо отдельные бойцы – стрелявшие из мест, считавшихся зачищенными. Так как враг не был бдителен, или просто не имел сил на прочесывание местности, им удавалось наносить урон – даже не обладая особым искусством стрельбы.

Белые флаги – оборона состояла из многих изолированных, не сообщающихся с друг другом групп – если одна шла сдаваться, то вторая в нее стреляла, стреляя также по парламентерам и санитарам, – необходимо отметить, что в первые минуты войны погибли многие члены семей комсостава, что вызвало соответствующую реакцию. Да и не всегда понятно, что это парламентеры и санитары. Что же касается русских в немецкой униформе - взвод, напуганный русскими снайперами, открывает огонь по всему что движется, …а потом, поняв что уничтожили своих, – в донесении говорят об отражении вражеской атаки. Вообще, немцам тоже несладко пришлось. Все немногие свидетельства говорят об одном – солдаты вермахта были шокированы таким началом войны.

Утро. В ужасе - артподготовку, удары собственных же «Карлов» восприняли как ад, один 19-летний солдат скончался от разрыва сердца, отсюда и стрельба – все по всем, ибо пока разглядишь, пристрелят тебя.

Ну и наконец дата – 24 июня. Непонятно, почему она объявлена в качестве падения крепости – более того, о ней доложено и высшему командованию, лишь спустя несколько дней те узнали о том, что крепость сражалась до 29 июня. Ну и нравы, не похоже на немецкую дисциплину.… Странно, что и оргвыводов не последовало, напротив и командир дивизии и командир корпуса получили награды.

***

Интересна сама история возникновения легенды.

В 1945 году Сталинград знал весь мир, а Брест был связан только с Брест-Литовским миром. Появление первых очерков, раскопок, первые (остающиеся до сих пор самыми важными) находки - не имели практически никакого резонанса, хотя судьба тех, кто остался на границе, исчез бесследно в первые дни, не могла ни волновать. В те годы изучение тех событий имело краеведческий уровень. Для вывода на общесоюзный уровень, привлечения должного внимания требовалось, чтобы появилась легенда, нечто потрясающее. Кстати говоря – (ирония судьбы!) не появись легенда о крепости, та бы исчезла – ее начали разбирать на кирпич, большая часть уже была разрушена. Старая крепость – вряд ли что-то другое может служить лучшей опорой для многочисленных легенд и мифов. Ну и для добывания кирпича, конечно…

В середине пятидесятых историей обороны Бресткой крепости занялся журналист С.Смирнов – в итоге мир узнал, что в 1941 году в немецком тылу небольшой интернациональный гарнизон месяц боролся против целой дивизии. У легенды Смирнова было несколько слагаемых успеха - новым был сам жанр журналистского расследования, большинство героев – бывшими военнопленными (а некоторые - и ранее судимые), и сама атмосфера тайны (Смирнов поставил много вопросов, на которые и по сей день не найдены ответы) завораживала. Новым было то, что Смирнов не уходил от неясностей – в прочих произведениях все было предельно конкретно. Атмосфера романтики…. Найдены герои, правда восторжествовала. Пусть не все правдоподобно, но главное - о крепости узнала страна.

У легенды Смирнова имелся и иной подтекст. Напомню – это был период реабилитации как народов, так и классов, категорий населения. Общественное примирение коснулось и бывших военнопленных – приходя в деревни, где исчезла половина мужского населения, они чувствовали на себе косые взгляды. И МГБ здесь не при чем…

И наконец, Брестская крепость была завершающим звеном официальной истории войны, теперь было доказано, что от 22 июня 41-го и до 9 мая 45-го - череда сплошных подвигов.

Создав легенду, Смирнов передал дело в руки последователей – прежде всего музейных работников.

***

Итак, сначала родилась легенда, потом началось исследование реального подвига.

Сооружения крепости отстояли, но оказалось, что необходимо отстаивать и саму легенду.

При тщательном рассмотрении истории Обороны стало выясняться, что многие эпизоды – следствие опечаток, непроверенных фактов (да и как проверить, если человек убежденно доказывает что «своими глазами видел, как…» - приходится верить пока не появляется новый, не менее уважаемый свидетель), стремления к героизации - это были времена не только «архитектурных», но и художественных излишеств – «лейтенантская проза» с ее «кочкой зрения» , стремлению к максимально возможной правдивости появится позже.

Тем не менее - Смирнов первый и, похоже, пока единственный создал - из множества трактовок - некую цельную картину обороны: уточнил фамилии, события. Исследователям того времени было сложнее – недоступность многих источников, монографий, по структуре вермахта и РККА, напрмер, идеологическая заданность. Преувеличивался масштаб событий – допустим, в одном документе так цитируется немецкое донесение - «позади нашей прорвавшейся вперед роты», в другом - «прорвавшихся рот», в третьем - «прорвавшейся пехоты». Верно, что их жалеть… На том направлении, где наступал немецкий батальон по некоторым данным потери немцев составили два батальона (дважды уничтожили гадов!). Сроки обороны завышались – участник обороны допустим, говорит – «в ночь на 26 мы сосредоточились и ровно в 12 пошли, и на следующий день, к вечеру, нас пленили». Исследователь делает вывод – что пошли в 12 часов дня (иначе ветеран сказал бы «24 часа»), значит пленили – 27! Хотя явно речь идет о ночи с 25 на 26 июня и пленении соответственно вечером 26 июня.

Участники обороны оказались в сложном положении – отрицать существование эпизодов, вошедших в официальную версию, или давать иное их истолкование – значило подвергнуть сомнению и свое участие. А как иначе объяснить, что человек начинает рассказывать иное, чем в книге, получившей Государственную премию. Многие эпизоды были в буквальном смысле вырезаны в камне – не менять же надпись?

Интересно, что и сами участники обороны сначала недоумевали – «да, воевал в крепости… А что тут такого? Сосед вон под Ржевом ногу потерял». И конечно, наряду с почетом многие оказались перед сложным выбором – что вспоминать? Велико было искушение…

И иногда после первого признания «да не был я там и не слышал о таком…», через несколько лет «слышал, но там меня не было», далее - «собирался подойти, да обстановка не позволила».

Количество участников обороны оказалось неожиданно большим, их рассказы различались неожиданно сильно… Для признания участником Обороны требовалось назвать не только командиров и т.п., но и иметь подтверждения от других участников.

О том, как протекал этот процесс, говорит хотя бы такой случай. Я позвонил одному из участников обороны. В ответ - настороженность. «А зачем Вам это нужно? Тут вот тоже один звонил – хотел, чтобы я его вспомнил…»

В этом отношении прорывом, вершиной пост-смирновского периода изучения истории Обороны явилось опубликование сборника воспоминаний «Героическая оборона» - читатели могли сопоставить рассказы ветеранов с книгами Смирнова и удивиться – на основе чего автор создал версию обороны, ставшую канонической?

Конечно, обработка воспоминаний перед опубликованием проводилась, «не те» факты вряд ли увидели бы свет, однако помимо общепринятых «не тех» (добровольная сдача в плен, расстрел пленнных немцев и т.п.) всегда существовал дополнительный риск – сказать, что немцы, допустим, в 12 часов атаковали со стороны башни, стреляли оттуда, а в то же время десяток свидетелей расскажет о героической обороне башни в это время – значит, не могли оттуда атаковать. Разногласия таким образом вышли наружу. Честь и хвала сотрудникам музея, решившимся на это издание – но разногласия в те времена не приветствовались и вызвали вопрос: кому верить то? Значит, кто-то что-то придумал? А не много ли придумок?

После ознакомления с десятками воспоминаний «Героической обороны» встала и проблема обстоятельств пленения – практически все воспоминания заканчивались «потерял сознание…очнулся…». В то же время возникало противоречие – вряд ли немцы захватили такое количество раненых, это опровергало истории о том, что раненых беспощадно добивали.

Вероятно, на эти противоречия обратили внимание не только читатели…

Наконец ситуацию усугубило то, что в начале семидесятых годов некоторые из участников Обороны крепости стали фигурантами уголовных дел. Тема Обороны была несколько приглушена – Брест оставался крепостью-героем, но литература о крепости стала библиографической редкостью.
Необходимо отметить, что помимо других советских легенд Оборона признана немецкой историографией. Пусть с оговорками – но фактически все военачальники вермахта признавали упорную борьбу крепости. Казалось бы, немецкие источники могут создать картину – однако помимо противостояния с Западом, вызвавшим понятные проблемы в получении материалов, они не были получены и по другим причинам - дело в том что журналы боевых действий батальонов и полков сгорели при бомбардировке, сейчас в Военном архиве ФРГ нет фондов практически 80% частей участвовавших в боях в крепости. Возможно, какие-то донесения этих частей есть в фондах объединявших их командований (армейских, корпусных), но это уже требует длительного поиска, поездок в западные архивы и т.д. – насколько я знаю у музея нет на это средств, поступающие средства от стран СНГ идут на благоустройство территории, консервацию развалин.

Перед современными исследователями встала серьезная проблема – продолжать исследования в русле версии Смирнова или создавать нечто новое?

Исследования Смирнова – это прежде всего поиск героев, зарисовки человеческих судеб, и генеральная цель – привлечение внимания к проблемам военнопленных, боям в Брестской крепости. Он и создал легенду. Не историю обороны, а именно легенду. Продолжать ли ей оставаться легендой или стать реальностью? Собственно нужно ли это – копаться, выискивать, «выводить на чистую воду»?

Если подходить с позиций патриотического воспитания – да, это необходимо. Ведь новое время требует иного подхода – многие рассказы 60-х годов лишь множат скепсис (отсталость российской военно-исторческой науки доказывают книжные магазины, набитые преимущественно «взглядом с той стороны» – например, аннотация к истории дивизии СС «Das Reich» - «вторая по номеру, первая по доблести». Сама же книга доказывает, что борьба с большевистской Россией в 1941 году - обязанность православного человека). Второе - сейчас, когда основных участников нет, нет риска никого обидеть, можно провести объективное исследование и раздать всем сестрам по серьгам – конечно, все защитники крепости заслуживают уважения, но многие выделялись – и при тщательном и объективном рассмотрении, с использованием новейших материалов, например, можно увидеть, какие позиции (и поступки) были ключевыми. Из нескольких тысяч лишь около 200 удостоены орденов и медалей (выявлен интересный факт - несмотря на то, что один из героев обороны лейтенант Потапов считался награжденным орденом Отечественной .войны – «проверенных данных» (не знаю что означает эта формулировка) об этом не было вплоть до начала девяностых.. И наконец – судьба слишком многих защитников крепости (самый яркий пример – Кижеватов) остается неизвестной. А установить их судьбу – тоже можно лишь после объективного расследования.

Да и легенда оказалась уязвимой – поскольку фактическая основа достаточно слаба, большинство источников по прежнему закрыто, родилось масса спекуляций. Легенда родила несколько мелких легенд - уже слабоуправляемых и живущих своей жизнью. Если Смирнов отпочковал от нее легенды о бойцах, продержавшихся чуть ли не до октября (позднейшие исследователи продлили ее до апреля), то мифотворцы нового времени изменили направленность - говоря, что в крепости численность частей Красной армии превышала штурмующие ее подразделения 45 дивизии. О том, что большинство героев – чеченцы, и Советская власть это замалчивала. И в конце концов, что делал в крепости 132 батальон конвойных войск НКВД? «ЗК обороняли крепость, командиры разбежались!!» – раздавались и такие утверждения... Да и вообще – штурм крепости был тренировочным полигоном для 45 дивизии. Основываясь на рассказах местных и тех, кто «что-то слышал», пошли рассказы о многоярусных подвалах, «а что там – неизвестно до сих пор».

Таинственные рассказы закономерны – широкой публике необходимы тайны, «эффектные разоблачения», это способствует появлению скороспелых книжек и сведений. В то же время в изучении Обороны есть и другая крайность – исследования, ведущиеся годами, ставшие фактически бесконечными, вечная шлифовка версий – а в итоге года идут, состояние информированности и ныне там.

Точно сказано - Белоруссия, в которой погиб каждый четвертый, сделала память о войне своей религией. Бывая в Бресте, я, конечно, общаюсь с его жителями. Моим первым провожатым стал Коля - человек живущий собиранием бутылок. Но не только – сын офицера погранвойск – он отлично знает крепость и гордится тем, что жил здесь. В этот раз я лазил по крепости с весьма пестрой компанией – инженерами-тенологами, программистом, сотрудником уголовного розыска и майором - зам. командира батальона бригадеы специального назначения…

Уже несколько лет ночью 22 июня майор приводит своих солдат на берег Буга – туда, где почти 70 лет назад творилась история ставшая легендой.

Content for class "page-side-1" Goes Here
Slide background

скоро

ПРЯМОЕ ОБЩЕНИЕ

Наведи мышь
на того, кто тебе интересней!

БЛОГ "ЦИНИЧНЫЙ МАРТИН"

правильно наведи мышь